Мало-помалу выбрался он на просторное место, и, сколько мог заметить,
деревья редели и становились, чем далее, такие широкие, каких дед не видывал и по ту сторону Польши.
Неточные совпадения
Мало-помалу
деревья начали
редеть, и Владимир выехал из лесу; Жадрина было не видать.
Вот, перетянувши сломленную, видно вихрем, порядочную ветку
дерева, навалил он ее на ту могилку, где горела свечка, и пошел по дорожке. Молодой дубовый лес стал
редеть; мелькнул плетень. «Ну, так! не говорил ли я, — подумал дед, — что это попова левада? Вот и плетень его! теперь и версты нет до баштана».
Он заметно
редел, особенно по горам, где
деревья с полуночной стороны были совсем голые — ветер студеный их донимал.
Через несколько часов лес начал
редеть. Меж
деревьями забелела каменная ограда, и на расчищенной поляне показался монастырь. Он не стоял, подобно иным обителям, на возвышенном месте. Из узких решетчатых окон не видно было обширных монастырских угодий, и взор везде упирался лишь в голые стволы и мрачную зелень сосен, опоясывавших тесным кругом ограду. Окрестность была глуха и печальна; монастырь, казалось, принадлежал к числу бедных.
Наконец лес начинал
редеть, сквозь забор темных
дерев начинало проглядывать голубое небо, и вдруг открывалась круглая луговина, обведенная лесом как волшебным очерком, блистающая светлою зеленью и пестрыми высокими цветами, как островок среди угрюмого моря, — на ней во время осени всегда являлся высокий стог сена, воздвигнутый трудолюбием какого-нибудь бедного мужика; грозно-молчаливо смотрели на нее друг из-за друга ели и березы, будто завидуя ее свежести, будто намереваясь толпой подвинуться вперед и злобно растоптать ее бархатную мураву.
Мрак под тыном и
деревьями начинал
редеть; место становилось обнаженнее.
Короткая летняя ночь быстро таяла, чёрный сумрак лесной
редел, становясь сизоватым. Впереди что-то звучно щёлкнуло, точно надломилась упругая ветвь, по лапам сосны, чуть покачнув их, переметнулась через дорогу белка, взмахнув пушистым хвостом, и тотчас же над вершинами
деревьев, тяжело шумя крыльями, пролетела большая птица — должно быть, пугач или сова.
Между тем лес стал заметно
редеть. В просветы
деревьев засверкало что-то синее, отливающее серебром.
Постепенно стали
редеть деревья. Потянуло откуда-то холодом, и всадники выехали в открытое поле. Теперь под копытами венгерца уже не плюхала, как прежде, болотная почва. Твердый, крепкий грунт сменил прежнюю кочковатую, неровную, болотистую поверхность. Мало-помалу бег коня замедлился, и сидевшие на его спине юные разведчики заметили, что как будто путь их начинает подниматься в гору…